- В папу, - констатировала супруга, поясняя поведение дочери своим подругам.
Маша любит принарядиться. В этом свои плюсы, например, уже в три года она единственная в детсадовской группе полностью одевалась сама, разве что нужно было шнурки завязать. Потому, наверное, в четыре дочь стала создавать эпатирующие образы, и заставить её соблюсти традиционные эстетические принципы маме удавалось не всегда.
- Надеть на себя может что угодно, - делилась она с соседками, - вся в папу.
Наши знакомые всегда знали, что в папу Маша может употреблять разные словечки, грубить, чавкать, грызть ногти, не отходить без спора от компьютера и т.п.
- Чему бы хорошему научил, - насмешливо охала жена, любящая надо мной подтрунить.
Впрочем, меня такие сравнения вполне устраивали. Нередко в дочери я узнавал себя ребёнком, но это к слову…
- Ты же в папу! – создавал я условия для воспитания положительных качеств.
Отчаянная трусишка Маша крайне боялась грозы, требовала выключать свет и электроприборы, закрывалась одеялом, и я заводился:
- Мы не должны бояться грома. Вспомни котёнка по имени Гав! Мы смелые, отважные, храбрые…
До четырёх лет Маша росла «в папу» сильной, честной, умной, справедливой… Пока, сидя как-то раз на горшке, не оборвала мой монолог замечанием:
- Я не вся в папу!
- Как?!? – осёкся я.
- Я красивая в маму.
- Так папа же тоже красивый, - прозвучало из моих уст не слишком уверенно.
- Нет. Ты не такой красивый, как мама.
- Это почему?
- У тебя тити не такие красивые, и очки некрасивые, и ещё…
Маша продолжала объяснять, а я не слышал, я был растерян и взволнован. Наши отношения, думалось, нуждаются в перезагрузке. Ведь, с одной стороны, непререкаемый авторитет отца был явно подорван. Однако, с другой стороны, налицо проявляла себя независимость, критичность мышления, и разве это было «не в папу»?
