Брезгливость и презрение к нищим, бездомным, опустившимся людям - приметы нашего общества. Не стану кривить душой, моё отношение не является совершенно иным. Иметь какие-либо связи с людьми, дурно пахнущими, имеющими обветренные, бордовые физиономии, роющимися в отбросах, желания не возникает. Бомжи – своеобразная «каста неприкасаемых», живущих в параллельном мире, связи с которым мы намеренно сводим на нет.
В студенчестве обитатели нашей девятой общаги педвуза питались в столовой у центрального рынка. В этом районе промышлял крупный, с огромным животом, мужчина без определённого места жительства и рода занятий. Он внезапно для проголодавшихся клиентов входил в помещение, и распространявшийся по залу густой тошнотворный запах разгонял посетителей напрочь. Мужчина сваливал остатки пищи в заранее приготовленную посудину и удалялся. Впрочем, его выпиравшее пузо всё же объяснялось набитой за пазуху сменной одеждой, никогда не стиравшейся, источавшей ужасное зловоние. Мой друг Александр риторически замечал: «Пускай всё плохо. Но летом помыться-то можно? Река рядом».
Глядя на подобных представителей социального дна, я всегда задаюсь вопросом - какими они были детьми? В каких семьях воспитывались? О чём мечтали, кем хотели стать?
Мой одноклассник Димка был необыкновенно смешлив. Он хохотал до упада, и если рассерженный учитель выводил его перед пионерским строем или ставил в угол учительской комнаты, то смех лишь затихал, смущённый, но никогда не прекращался. Учился мальчишка слабовато, но от души. Запомнилось сочинение на античную тему, где в краткой его интерпретации переименованный в Греклу Геракл совершал свои подвиги. Дима был киноманом, не пропускал ни одного сеанса в сельском клубе. Он любил пропадать на улице: строил какие-то шалаши и землянки в лесу, искал клады, рыбачил, катался на коньках по льду пруда. Но больше всего помнится его заливистый смех, который, словно пробивающийся цветочек из-под асфальта, покорял жизнелюбием и растапливал самую напряжённую атмосферу, усмирял гнев, приносил радость. Дима хотел стать пилотом.
Как же горько было наблюдать в нём спустя многие годы трясущегося пьяницу, ежедневно употребляющего «Тройной» одеколон.
Когда же, при каких обстоятельствах человек переходит черту, теряя в себе человеческое? Когда, почему забывает и романтику юности, и пыл влюблённости, и даже собственных детей?
Одна из популярных газет Кировской области «Вятский наблюдатель» объявила конкурс общественных идей «Как потратить миллион?». Мне хочется, чтобы его потратили на «привокзальное отребье» - отмыли, накормили досыта, провели лечение в наркологическом диспансере. Попытались вернуть этим бедолагам человеческий облик. Расспросили их о детстве, о несбывшихся мечтах, о роковых ошибках и записали эти истории. Может быть, в назидание другим. Может быть, нет. Но хотя бы с целью прояснения затуманенного, больного сознания, пусть на миг, который озарил бы человека лучами теплоты и заботы и застрял в памяти, как счастливая минута подлинного бытия, чтобы в неге её, если не суждено иначе, прибрал его потом бог.
